Что такое «малая родина»? Думаю, не только место, где человек появился на свет, где провел детские и юношеские годы. Это место, постоянно находящееся на периферии его сознания, время от времени всплывающее воспоминаниями, теплыми и радостными, реже негативными. Эти воспоминания заставляют его постоянно возвращаться сюда: здесь жили и похоронены его предки, здесь та земля, которую он знает наизусть до квадратного метра. В этом доме он родился, а дом и по сей день существует, в саду – старые яблони, плоды которых он срывал еще недозрелыми и терпкий вкус их остался в памяти, а по этой улице он ходил в школу, а туда, за овраг, бегали с ребятами играть, а базар на площади по четвергам и воскресеньям у торговых рядов… «Малая родина» остается с человеком навсегда.
Навсегда она осталась с Таней Свириной (Суменковой), чье детство прошло в Касимове и выставка работ которой открылась в Центре культурного развития. Она вернулась сюда не только воспоминаниями. Прошли годы, как семья Суменковых переехала в Рязань, Таня Свирина стала Татьяной Александровной, врачом-офтальмологом, кандидатом медицинских наук, известным в Рязани хирургом. И когда неожиданно появилась возможность вернуться в Касимов, семья не стала упускать этот шанс. Из окон дома открывается замечательный вид на Оку и ее правобережье с уходящими вдаль полями и перелесками. Этот вид и станет своеобразной визитной карточкой художника Свириной. Да, да, именно художника. Художника-автодидакта, а попросту говоря, самоучки. Несмотря на то, что училась она в музыкальной школе, рисовала всегда. Конечно урывками, не обращаясь к бумаге и карандашу месяцами. И только после того, как она переехала в Санкт-Петербург, эти занятия стали более или менее регулярными. Для человека с явно выраженными художественными наклонностями город с его архитектурой и музеями стал настоящей школой. Она внимательно присматривается к классическому наследию, но ближе ей оказываются ленинградские художники 1920-х – 1930-х годов, так называемая «ленинградская пейзажная школа», мастеров камерного пейзажа, стремившихся избегать социального заказа и прямолинейных принципов «социалистического реализма». Пронизанные неярким питерским солнцем, пропитанные влажным балтийским воздухом и наполненные специфической городской поэтической аурой они резко выделялись на выставках своего времени
Сегодня Таня Свирина не может не работать ежедневно: это вечерние поездки по городу, когда в машине, без которой она как без рук, лежат не только альбом, карандаши, фломастеры и линеры, но и тушь, и баночка с водой для акварели; это работа дома допоздна на кухонном столе под светом настольной лампы. Свои работы она поначалу размещала в фейсбуке, где постепенно нашла своих почитателей и коллекционеров. Но время идет, и вот только что закрылась ее первая персональная выставка, организованная Галереей современного искусства «14/45». Выставка прошла с успехом, даже неожиданным для автора.
Свою питерскую выставку Таня Свирина назвала «Среда обитания»: это теперь ее город, в котором она живет, который она любит, который дает ей нескончаемый поток сюжетов и тем. Это не парадная открыточная Северная Венеция с замершими площадями и архитектурными ансамблями, рассекаемыми величественной Невой и ее рукавами. Это огромный пятимиллионный город, с его кипучей ежедневной жизнью среди живописных вкраплений исторических кварталов, до отказа забитых автомобилями. Вот эту современную жизнь старого города очень любит Свирина. Она стремится запечатлеть в рисунке или акварели свежесть натурного впечатления, стремится сохранить трудноуловимую прелесть изменения цвета, движения, связать их в единое целое с окружающим. Кажется иногда, что у художника вызрел некий экспрессивно-драматический режиссерский план, разрабатываемый им с помощью пластических ходов, ключом к которым является ее рисунок. Честный, правдивый и стильный, создающийся непосредственно на месте и лишь изредка дорабатываемый дома, рисунок Свириной, быстрый и свободный, охватывает натуру во всей целостности и динамике ее проявлений.
А летом, в отпуске, Свирина вновь в своем родном Касимове, городце Мещерском, что залег на возвышенностях, прорезанных несколькими оврагами, на левом берегу Оки. И опять – в руках карандаш: виды из окна на гладь реки, на противоположный берег, на тонущие в овраге яркие крыши домов, улицы и переулки, торговые ряды и церкви и, конечно, многочисленные памятники гражданской архитектуры, построенные по проектам местной архитектурной звезды Гагина. В поездках по области и дальше – в Нижний Новгород, Муром, Гусь Хрустальный, Зарайск — рождается новый образ средней полосы, не заезженный «сувенирный», а монументальный и выразительный образ земли, засыпающей осенью и возрождающейся весной, с полями, прорезанными грунтовыми дорогами, размокшими под не всегда ласковым небом. Эти многочисленные обобщенные пейзажи сжимаются до лаконизма формулы и становятся почти абстрактными, но сохраняющими, тем не менее, свежесть непосредственного живого наблюдения.
Выставку в Касимове, своем родовом гнезде, Таня решила назвать также – «Среда обитания» и посвятить ее памяти отца Александра Ивановича Суменкова, внимательно следившим за развитием дочери-художника, ждавшего выставки в Санкт-Петербурге и много сделавшего для организации выставки здесь, в Касимове.
Владимир Перц, ведущий научный сотрудник
Государственного Русского музея